Князь - Страница 97

Впрочем, не важно. Самой пикантной, с точки зрения Духарева, части этой истории Слада не придала особого значения.

– То местечко, до которого вы, мужи, лакомы, что у боярыни, что у челядинки… – Слада засмеялась. – Да ты ведь даже и не приголубил ее, Сережа! Жалеешь небось?

– Слушай, неужели тебе все равно? – Сергей даже немного обиделся.

– Раньше было не все равно, – ответила Слада. – А теперь привыкла. Сколько лет живу среди язычников…

– Но ты-то терпишь…

– Так мне никто, кроме тебя, и не нужен, – просто сказала Слада. – И я благодарна тебе, Сережа, за то, что здесь, дома, ты только со мной.

– Так и мне не нужен никто, кроме тебя, Сладушка! – Сергей обнял ее, притянул поближе. – А сейчас я задам тебе вопрос, на который ты можешь не отвечать. Но я очень хотел бы, чтоб ты ответила. Я ведь не всю правду рассказал тебе о том, что было в Булгарии.

Духарев почувствовал, как она мгновенно напряглась.

– А что там было?

– Это ведь не меня хотели отравить на том пиру, Сладушка. Не меня, Артема.

Женщина тихонько ахнула.

– И я очень хочу, родная моя, знать, почему его хотели отравить. Ты знаешь?

Слада молчала. Прижалась головкой к груди мужа, дышала часто-часто… Но молчала.

«Она что-то знает, – подумал Сергей. – Что?»

– Расскажи мне, милая, – попросил он. – Что бы это ни было: позор, бесчестье, преступление – я все равно должен знать. Иначе я не смогу защитить нашего сына…

Сладислава отстранилась от него, приподнялась на локотке. Решилась.

– Хорошо, – сказала она. – Я расскажу. Но поклянись, что никому… Нет, не клянись! Выслушай, а потом сам решай, как тебе хранить эту тайну… Момчил и я… Мы не брат и сестра.

Ей требовалось немалое мужество, чтобы наконец сказать мужу то, что она скрывала так долго.

– Вернее, мы не родные брат и сестра. У нас разные матери. На матери Момчила отец женился уже здесь, в Киеве… А моя… Она булгарка. Ее имя Богуслава, и она…

Слада запнулась, но лишь на мгновение. Сколько лет она хранила эту тайну. От всех: от брата, от мужа…

– Богуслава, моя мама, – дочь кесаря Симеона! – на одном дыхании произнесла Слада.

Ну вот и все.

– Да… – только и мог сказать Духарев. – Да… Теперь мне кое-что понятно…

И рассказал жене о предупреждении Такшоня. И о словах Людомилы, что Артем, дескать, очень похож на кесаря Симеона.

Слада прикусила губу. Сколько лет она хранила эту тайну… И чуть не погубила собственного сына. Но откуда она могла знать об этом сходстве. Она ведь его не видела, своего деда Симеона…

Сергей угадал ее состояние, снова обнял, прижал к себе…

– Всё, милая, всё обошлось! Не казни себя!

– … Они любили друг друга, мама и отец, – говорила Слада. – Но было им счастья – одиннадцать месяцев. Венчались они тайно, сразу после смерти Симеона. Дед, может, и разрешил бы дочери выйти замуж за любимого, своего ближника, но Петр – никогда. Венчались и покинули Булгарию. Петру в первые годы царствования было некогда их искать. После искали. Может, сам Петр, может, ромеи… Но мама умерла через две седьмицы после моего рождения. Об этом в Киеве все знали. Отец распустил слух, что, мол, я тоже умерла. После женился на моей кормилице. Момчил – ее сын. Кормилицы… Она умерла уже в Полоцке, от поветрия. Отец нас отослал в Торжок, а сам остался с ней, заболел и тоже умер. Так вот мы с Мышом и осиротели. А потом появился ты…

– М-да… До чего ж замысловатая штука – жизнь, – пробормотал Духарев. – Выходит, я уже два десятка лет женат на булгарской кесаревне. Может, стоит потребовать себе булгарский престол?

– Тебе – нет, – очень серьезно ответила Слада. – А Артем – может. Если не станет Петра и его сыновей…

– … или вместе с ним не придут пятьдесят тысяч гридней киевского князя, – продолжил Духарев. – Еще жив кое-кто из тех, кто воочию видел кесаря Симеона и подтвердит, что правнук – вылитый Симеон. Если я скажу князю…

– Пожалуйста, Сережа, не говори ничего Святославу! – взмолилась Слада.

– Но почему? Он действительно может добыть Артему престол!

– Сережа, если Святослав возьмет престол Булгарии, он сам его и займет. Но даже если и он решит сделать Артема соправителем, я все равно этого не хочу! Не хочу, чтобы Артем стал таким, как его дядя Петр. Не хочу, чтобы мои дети убивали друг друга ради кесарской мантии!

– Ну почему сразу – «убивали»! – возразил Духарев. – Можно же иначе. Мирно…

– Можно. Когда на землях мир, а не война.

– Ну не знаю…

Духареву, который мысленно уже видел своего сына в тронном зале преславского дворца, трудно было отказаться от этой мысли. Но Слада, конечно, права. Если бы Артем добыл власть сам – другое дело. Но получив ее от Святослава, он вряд ли сможет удержать ее без мечей русов. И будет он не наследником прадеда, а ставленником завоевателя.

– Хорошо, – кивнул Духарев. – Я ничего не скажу князю… Пока. Но если он сам узнает…

– От кого? От Такшоня? От кесаря Петра? Зачем им рассказывать? А другим Святослав попросту не поверит. Ты ведь его знаешь…

– Знаю, – кивнул Духарев.

Олег и Игорь даже и не помышляли о том, чтобы захватить столицу Византии. Они ходили на ромеев, чтобы взять добычу и выговорить своим купцам лучшие условия для торговли. Святослав же видел себя не у врат Царьграда, а внутри его стен.

Он ничего не сказал князю. И Артему тоже. Решил: скажет, когда они двинутся на Булгарию. Тогда скажет непременно, потому что ни он, ни Слада не имеют права решать за сына. Артем сам выберет свою судьбу. Пожелает сразиться за наследство – Сергей его поддержит. Нет – на «нет» и суда нет. Хотя какой это был бы козырь для Святослава – иметь под рукой кровного потомка Симеона-воителя!