Князь - Страница 75

К оглавлению

75

– Я так и знал! – уверенно заявил князь киевский. – Он сделает вылазку! Две ночи, может, вытерпит, но три – вряд ли!

Будь на месте Йосыпа Духарев, он сидел бы в крепости, пока хватит провианта, то есть месяцев шесть, как минимум. Терять Йосыпу нечего. Даже если Святослав согласится сохранить ему жизнь, хаканом Йосыпу не быть. Казну его выгребут, зарубежный кредит доверия исчерпан, а народ Йосыпа ненавидит. Сидеть и не рыпаться. Ведь за шесть месяцев многое может измениться. Например, обнадеженные отсутствием великого князя печенеги налезут на Киев и вынудят русов отступить. Или ромеи, традиционно препятствующие усилению любого из своих соседей, натравят на Святослава угров, булгар или еще кого-нибудь. Или примученные древляне-сиверцы-уличи восстанут…

Сидеть бы хакану за стенами и ждать… Но Святослав, родившийся, чтобы стать великим князем, лучше разбирался в психологии Урожденного повелителя, чем некогда рядовой гражданин России Сергей Духарев.

До самого заката Святослав с Сергеем прикидывали и отметали варианты, и только когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, в шатер князя потянулись срочно призванные воеводы и тысяцкие…

Глава двадцать четвертая
Победа

Луна спряталась. Звезды засияли еще ярче, но их света было явно недостаточно, чтобы рассеять тьму. Но все равно небо чуть светлее, чем темная громада крепости.

Духарев сидел на седле и слушал ночь. Больше всего шумели баллисты, но Сергей слышал и коней, пасущихся неподалеку, и мягкую поступь пеших варягов своей охраны, обходящих стоянку. Ему даже казалось, что он слышит какой-то шум с той стороны, где притаились в темноте гридни Икмора, но это, скорее всего, была иллюзия. Несколько тысяч воинов обязательно создают какой-то шум, но не такой, чтобы его можно было уловить за полкилометра да еще вычленить из прочих ночных звуков. Все-таки это воины в засаде, а не смерды на посиделках.

Стук копыт. Всадник со стороны крепости. Галопом. Шагах в тридцати стук умолк: всадника переняли варяги. Потом звук возобновился, но уже не галопом, а крупной рысью. Перед Духаревым в темноте прорисовался силуэт. Гонец, посланный сдавшим дежурство командиром третьей ночной стражи. Сергей приказал дозорным у крепости немедленно докладывать ему обо всех происшествиях. А если ничего не происходило, об этом условились докладывать при смене.

– Никого! – лаконично сообщил гонец Духареву.

– Отдыхай, – разрешил воевода.

Пошло время четвертой стражи, последней. Если в ближайшие два часа воины хакана не устроят вылазку, то придется ждать следующей ночи.

Но, скорее всего, не придется. Впервые за все время осады ночью ничего не происходило. Ни одного беглеца, ни одной пущенной со стен стрелы…

Последняя стража. Самая трудная. И засадным тоже тяжело. Несколько часов в неподвижности и ожидании. Многие, особенно те, кто помоложе, утратили бдительность, расслабились. Ночь на исходе, скорее всего, ничего не произойдет…

– Велим, – негромко позвал Духарев. – Пошли людей в лагерь, к князю, еще к Икмору и к Бодаевым нурманам. Пусть передадут: скоро!

– Это точно, батька? – оживился Велим.

– Делай, что сказано! Живо! – рыкнул Духарев.

Сотник тут же исчез. Через полминуты воевода слушал удаляющийся перестук копыт. Побежали вестники.

Духарев встал, потянулся, тихонько свистнул, подзывая коня, подтянул подпругу. Пепел фыркнул ему в ухо. Веселый, сытый, овса ему с вечера не жалели.

Снова стук копыт… прервавшийся – и через мгновение возобновившийся.

– Шум, воевода! – возбужденно выдохнул гонец. – Прям за воротами.

Неужели началось?

– Жди! – велел Духарев.

Если началось, значит, сейчас прилетит еще один вестник.

И точно. Топот копыт, всхрап осаженного коня.

– Выходят, воевода! Они выходят! Наших порезали!

– Не ори! – оборвал гонца Духарев. – Велим! Все на-конь! Отходим!

Началось.

Первыми со стен Саркела соскользнули разведчики. Дозорные русов их заметили и, как велено было, бесшумно отступили подальше. Но один из разъездов лопухнулся и заметил пластунов только тогда, когда те ухватили под уздцы их лошадей. Дозорные ничего не успели, даже закричать. На каждого накинулось по трое. Стремительно, бесшумно. Прирезали раньше, чем стащили с коней. Мастера. Другие дозорные видели гибель товарищей, но не вмешались. Приказ.

Трое пластунов сели в седла русов, надели шлемы и плащи убитых.

Еще через некоторое время подъемный мост начал медленно опускаться. Тихо, без скрипа. На его механизм не пожалели масла. Не успел мост лечь поперек рва, как столь же бесшумно начали расходиться створки ворот, а затем из крепости потекли всадники. Тоже очень тихо: копыта коней были обернуты тряпками. Всадников было много, очень много…


Духарев вместе с охранной сотней Велима отъехал вправо, туда, где стояли хузары Машега.

– Видишь их? – спросил Сергей.

– Я не сова, – ответил Машег. – Но я их слышу. Подтянемся ближе?

– Погоди! Главное – не спугнуть.

– Все еще думаешь, они разделятся? – спросил Машег.

– Скоро узнаем.

Разделятся воины Йосыпа или нет – не так уж важно. Главное – отрезать их от крепости. Но если они разделятся, будет проще…

«… Сто сорок шесть, сто сорок семь, сто сорок восемь…» – мысленно отсчитывал Духарев. Где-то там, во тьме, гвардия Йосыпа удаляется от своей крепости. Передовые, рассыпавшись, высматривают в темноте дозорных киевского князя. Увидят, свистнет стрела, упадет аркан – и нет человека. Всем дозорным твердо наказано не шуметь. Увидишь врага – уходи. Умри, но не закричи. Хочется верить, что часовые успели попрятаться. А если кто-то не успел… Жаль, но и его смерть послужит общему делу, а душа храбреца отправится в Ирий, Валхаллу, туда, где ее ждут грозные племенные боги и славные предки.

75